Все возможные источники крестьянских родословий могут быть условно разделены на три больших комплекса: 1) устная родовая традиция и семейный архив; 2) архивные материалы, находящиеся на государственном хранении и в частных собраниях; 3) публикации. Постараемся дать краткие характеристики каждого из этих комплексов, сопровождая их некоторыми методическими советами.
Семейный архив — то, с чего, безусловно, следует начинать всякое родословное разыскание. Источником информации о предках могут быть документы личного происхождения (паспорта, свидетельства о рождении, аттестаты, дипломы, автобиографии и др.), старые письма, фотографии, воспоминания, дневники и т. д. Расширить доставшуюся вам по наследству источниковую базу можно путем создания новых источников: во-первых, подробно расспросив старших членов семьи и записав все, что они знают о своих родителях, бабушках и дедушках (имена, отчества и фамилии, даты и места рождения и проживания, род занятий, даты бракосочетаний, даты и места смерти, составы семей и проч.); во-вторых, установив переписку с родственниками, живущими в других местах и могущими что-либо сообщить по интересующим вас вопросам; в-третьих, посетив (если это возможно) «малую родину» — село или деревню, откуда родом ваши предки, побеседовать со старожилами этих мест (прежде всего с теми, кто состоит с вами в каком-то родстве), и зафиксировав все, что они знают о вашем роде и современных его представителях, об истории села (деревни). Собранная таким образом информация, как правило, охватывает ближайшие четыре-пять поколений предков, но она дает надежный ориентир для последующих архивных поисков.
Архивные материалы — главный комплекс источников, без обращения к нему невозможно составление сколько-нибудь полного и исторически продвинутого крестьянского родословия. Высокая в целом степень сохранности основных документов по учету крестьянского населения Среднего Урала XVII-XIX вв. позволяет прослеживать историю отдельных родов на протяжении 13-15 и более поколений, а в ряде случаев (при установлении мест, откуда пришли на Урал родоначальники, и если сохранились материалы переписей населения этих мест) — до 18-20 поколений и более. Таким образом, у нас есть надежда узнать имена предков-крестьян, родившихся в XVI и даже в XV в.
Наиболее полные и точные сведения о крестьянах Среднего Урала содержат материалы церковного и гражданского учета населения. К первой группе относятся метрические книги и исповедные росписи. Метрические книги вплоть до отделения церкви от государства в 1918 г. были единой в России формой записи актов гражданского состояния. Книги эти велись причтом приходских церквей и состояли их трех разделов: записи о рождении, бракосочетании и смерти прихожан. В первом разделе приводятся сведения о новорожденном (пол младенца, даты рождения и крещения, имя, данное при крещении; ребенок, рожденный вне брака, записывался как незаконнорожденный), о родителях (сословная принадлежность отца с соответствующей географической привязкой, его фамилия, имя и отчество матери, при отсутствии сведений об отце — также ее сословная принадлежность с указанием на географическую прикрепленность, вероисповедание обоих), о восприемниках (сословная принадлежность, место жительства и степень родства по отношению к новорожденному или одному из родителей крестных отца и матери) и священнике/священнослужителях, совершавших таинство святого крещения.
Второй раздел содержит сведения о дате бракосочетания, о женихе (сословная принадлежность и место проживания, имя, отчество и фамилия, в какой раз вступает в брак, вероисповедание, возраст) и его отце (сословная принадлежность и место проживания, имя, отчество и фамилия), о невесте (имя, отчество и фамилия, сословное положение и место проживания, для девицы — сословная принадлежность, место проживания, имя, отчество и фамилия отца, для вдовы — сословная принадлежность и род занятий, место проживания, имя, отчество и фамилия прежнего мужа, какое по счету замужество, вероисповедание, возраст), о поручителях (свидетелях) — тысяцком и поезжанах (сословная принадлежность, место проживания, имя, отчество и фамилия) и священнослужителях, совершавших обряд венчания.
В третьем разделе сообщается о месте проживания, сословной принадлежности, имени, отчестве, фамилии и возрасте умершего/умершей, причине смерти, свидетельстве о смерти (для умершего насильственной смертью или от несчастного случая), о священнослужителях, исповедовавших и отпевавших покойного и совершивших погребение, о месте погребения покойного; в случае, если речь идет не о главе семьи, приводятся сведения о семейном положении умерших (чьи сын/дочь, внук/внучка, жена и т. д.), при имени женщины, пережившей мужа, обязательно указывается: вдова.
Приведенная выше структура информации метрических книг отражает наиболее полный, поздний их вариант, сложившийся лишь к середине XIX в.; в предшествующие периоды многие данные отсутствовали или давались более кратко.
Сведения метрических книг отличаются наибольшей степенью точности и надежности, но и в них могут встретиться описки, а совпадение во многих случаях дат рождения и крещения младенцев заставляет предполагать, что первые не всегда соответствовали реальным дням их появления на свет.
Метрические книги велись в зауральских приходах более или менее регулярно с 30-40-х гг. XVIII в. и должны были поступать в Тобольскую духовную консисторию, архив которой хранится сейчас в Тобольском филиале Государственного архива Тюменской области (Ф.156). В 1799 г. из Вятско-Великопермской епархии выделилась самостоятельная Пермская епархия, в составе которой был образован Екатеринбургский викариат. Поэтому начиная с 1800 г. метрические книги приходов восточных уездов Пермской губернии (Верхотурского, Екатеринбургского, Ирбитского, Камышловского, Красноуфимского и Шадринского) стали поступать в Екатеринбургское духовное правление, сейчас они хранятся в Государственном архиве Свердловской области (Ф.6). С 60-х гг. XIX в. метрические книги хранились при самих приходских церквях, сейчас их можно найти в соответствующих фондахв ГАСО.
При работе с метрическими книгами следует отличать подлинные книги, хранившиеся в самих приходах, от копий, отправляемых в консисторию. Первые представляют собой оригиналы, объединяющие метрики за несколько лет (или десятилетий) по одному приходу. Эти книги долго находились в употреблении и поэтому сильно потрепаны. Но они несут первичную и, следовательно, более достоверную информацию. К тому же в них производились исправления ошибочных записей. Вторые объединяют книги за один год по нескольким приходам, как правило, по церковному округу. Они представляют собой вторичные документы, поэтому содержат некоторое количество ошибок, допущенных при копировании. Поскольку они с самого момента написания являлись архивными материалами, ошибки в записях поправлялись гораздо реже, чем в подлинных книгах.
В том же фонде Екатеринбургского духовного правления хранятся исповедные росписи приходов Екатеринбургской консистории. Удалось выявить десять архивных дел первой половины XIX века, объединяющих росписи по целому уезду[1]. Кроме того, исповедные росписи отдельных приходов XVIII — начала XX вв. можно найти как в фонде консистории, так и в фондах отдельных приходских церквей, также хранящихся в ГАСО.
Исповедные росписи должны были составляться (и заполняться, как правило, в дни Великого поста) ежегодно причтом приходских церквей с целью предоставления в духовное правление сведений о прихожанах, бывших на исповеди и у святого причастия. Списки составлялись по дворам, первым указывался хозяин (или вдова того, кто прежде был хозяином), затем приводились сведения о его жене и детях — сперва мужского, затем женского пола. Если у сыновей были уже свои семьи, не выделившиеся из лона большой семьи, то сведения о их женах и детях давались (строго по старшинству) в том же порядке, что и для дворовладельца. Во всех случаях указывались возраст и степень родства по отношению к главе большой или малой семьи. Сведения о подворниках и составе их семей приводились после данных о семье дворовладельца. В отдельных колонках должны были проставляться даты прихода на исповедь и к причастию, а в случае неявки в следующей колонке — объясняться причина такого нерадения. В исповедные росписи следовало вносить и старообрядцев (обычно они перечислялись в конце приходских списков), но колонки для указания явки на исповедь и к причастию напротив их фамилий всегда оставались пустыми[2].
Светские власти проводили учет среднеуральских землепашцев достаточно регулярно с первой четверти XVII в., созданные в результате этого источники хранятся в фондах Российского государственного архива древних актов в Москве (фонд Сибирского приказа) и Тобольского государственного историко-архитектурного музея-заповедника. Самая ранняя перепись крестьянского населения Верхотурского уезда содержится в переписной книге М. Тюхина 1624 г.[3], Туринского — в переписи Н. Беглецова и Т. Васильева 1624 г.[4], Пелымского — в переписи Н. Молчанова и И. Онаньина 1625 г.[5] Следующая перепись Верхотурского уезда проводилась в 1666 г. Г. Чертковым и А. Бернацким[6], а затем в 1680 г.- Л. М. Поскочиным[7]. Кроме того, для второй половины XVII в. известно некоторое количество переписей отдельных слобод[8] или монастырских владений[9]. Во всех переписях XVII в. учтено только мужское население уральской деревни. При этом информация постоянно совершенствовалась. Если в 1620-х гг. фиксировались только достаточно взрослые мужчины (те, кто «в пашню поспел»), в 60-е годы — начиная с шестилетнего возраста, то в 1680 г.- все, кто успел родиться к моменту переписи.
Перепись 1680 г. представляет собой «сказки», в которых крестьяне обычно сообщают место своего рождения (в случае переселения из других мест — также год прихода «в Сибирь»), перечисляют весь мужской состав своей семьи (с указанием возраста еще не заведших собственной семьи братьев, сыновей и племянников), указывают размеры обрабатываемой ими «государевой десятинной пашни» или выплачиваемого оброка и собственной («собинной») запашки, а также накашиваемого ими сена. Отдельно приводятся сведения о содержащихся крестьянами мельницах, кузницах, рыбных ловлях и иных дополнительных промыслах, с которых ими также платился оброк. Подобная информация содержится и в переписи 1695 г. крестьян Катайского, Колчеданского острогов, Арамильской и Камышевской слобод[10].
В фондах Сибирского приказа хранится также большое количество именных книг крестьян уральских слобод XVII — начала XVIII вв. В них содержатся только списки крестьян с указанием повинностей. Но этот источник также важен и интересен, поскольку позволяет судить об изменениях в составе населения слобод между переписями[11].
Чрезвычайно интересным источником являются крестоприводные (или крестоцеловальные) книги, фиксировавшие все мужское население края, присягавшее новому государю при его восшествии на престол. По Верхотурскому уезду сохранились (полностью или частично) крестоприводные книги 1645-1646 гг. (присяга царю Алексею Михайловичу), 1676 г. (присяга царю Федору Алексеевичу) и 1682 г. (присяга царям-соправителям Ивану и Петру Алексеевичам и царевне-правительнице Софье Алексеевне)[12]. Особенностью данного источника является то, что в нем зафиксировано все население Урала независимо от принадлежности к социальным категориям. Кроме того, к присяге приводились не только постоянные жители, но и так называемые «гулящие», то есть числящиеся и платящие подати в других местах. При этом у гулящих аккуратно перечислены уезды, к которым они относились. Поскольку некоторые гулящие со временем оседали на Урале, крестоприводные книги дают уникальную информацию о родоначальниках многих уральских крестьянских фамилий. Кроме того, в связи с большой мобильностью уральских крестьян в XVII в., крестоприводные книги позволяют уточнить и дополнить данные переписных книг. Например, крестоприводная книга 1682 г. содержит избыточную информацию в сравнении с переписью Л. М. Поскочина 1680 г.
Окладные книги XVII — начала XVIII вв. содержат сведения о служилых категориях населения (дети боярские, стрельцы, казаки, церковники, ямщики и т. д.) и о получаемых ими денежных, хлебных и соляных окладах. Число окладов было ограничено. Поэтому в течение всего XVII в. младшие родственники представителей этих категорий (особенно церковников и ямщиков), не имея возможности получать жалованье, числились «неверстанными» и кормились «с пашни», постепенно переходя в крестьянство. В начале XVIII в., в результате кадровой политики Петра I, в крестьяне была переведена большая часть сибирских стрельцов, казаков и даже детей боярских. Поэтому при изучении крестьянских родословий Урала необходимо учитывать и данные окладных книг.
Перешли со временем в крестьянство и многие представители коренных уральских народов — манси (вогулы), ханты (остяки), татары и башкиры. В XVII в. они числились «ясачными людьми» и учитывались особыми ясачными книгами. К концу XVII в. среди ясачных появляются переселившиеся с Волги марийцы (черемисы), а также русские. Последние в начале XVIII в. были объединены в особые ясачные волости и учитывались в дополнительных статьях переписных книг.
Материалы первой по времени переписи крестьян в XVIII в.- переписных книг 1710 г.- содержат сведения как о мужском, так и о женском населении уральских слобод[13]. Перепись 1719 г., проводившаяся в разных местностях в этом году и в последующие три-четыре года в рамках первой петровской ревизии, также содержит сведения и о женской части населения уральских слобод[14]; кроме того, в «сказках» этой переписи подробно перечисляются все подати и налоги, которыми были обложены крестьяне.
Информация, содержащаяся в переписных книгах XVII — начала XVIII вв., требует критического отношения. Во-первых, нередки ошибки или описки составителей переписей (в именах и отчествах крестьян, указаниях на возраст, нередко определявшийся приблизительно или приводимый с заведомыми искажениями, и т. д.),- что, впрочем, имеет место и в других источниках; во-вторых, отсутствие сведений о крестьянских дворах или конкретных людях в переписях может означать, в частности, и то, что они по каким-то причинам (с умыслом или по недоразумению) просто оказались не включенными в них, хотя к тому времени и проживали в этих местах.
Отдельного исследования заслуживает вопрос о времени составления переписей по указу 1719 г. в различных местностях, поскольку, несмотря на то, что все они традиционно относятся к этому году, на самом деле, как правило, они составлялись позже — вплоть до 1722 и 1723 гг.[15].
С 1719 по 1858 г. было проведено 10 ревизий – переписей всех категорий населения России, большинство которого составляло крестьянство[16]. Данные этих переписей отличаются достаточно высокой степенью точности, но не всегда полны (в разное время оказывались неучтенными значительные массы беглых, старообрядцев и др.).
Материалы учета уральских крестьян в ходе второй (1744/45 г.) и третьей (1762/63 г.) ревизий хранятся в фонде Ландратских книг и ревизских сказок РГАДА[17]. В первой из них учитывалось только мужское население (с разделением на упоминавшихся в предыдущей переписи и родившихся между ревизиями), во второй есть сведения о женщинах, перечислявшихся после мужчин, в том числе для замужних — об отце и месте проживания до выхода замуж, что существенно помогает в установлении новых родовых линий при составлении родословий. Начиная с четвертой ревизии (1782 г.), материалы их должны были оставаться в губернских городах, в частности, переписи крестьянского населения Среднего Урала направлялись в Пермь; однако в Государственном архиве Пермской области хранятся в основном материалы восьмой (1834 г.), девятой (1850 г.) и десятой (1858 г.) ревизий, более же ранние переписи представлены лишь фрагментарно.
Ведомственные особенности учета населения в XVIII-XIX вв. привели к формированию соответствующих собраний ревизских сказок в архивах Перми и Екатеринбурга. В Перми, где находился центр губернии, в архиве представлены, в основном, ревизские сказки сельских волостей[18]; в архиве Екатеринбурга, бывшего центра управления горной промышленности, отложились преимущественно ревизские сказки заводов и относящихся к заводам сельских территорий[19].
В случае отсутствия нужных ревизских сказок дополнительными источниками для родословий могут служить формулярные списки (для заводского населения), книги раскладки заводских работ (для приписных крестьян), списки пригодных для рекрутской повинности, списки грамотных, списки годящихся для обучения в школе и т. д.
Более узкие по информационному охвату, но и более конкретные в отношении отдельных крестьянских семей сведения для крестьянских родословий содержат другие источники: грамоты и акты, челобитные крестьян, таможенные книги, судебно-следственные материалы (в том числе по делам о расколе, отложившимся в фондах духовных консисторий), церковные летописи, вкладные книги монастырей и др. Некоторые из этих источников в более или менее полном объеме опубликованы.
Публикации — более доступный для составителя крестьянского родословия комплекс источников, чем неопубликованные архивные материалы. Сюда могут быть отнесены как публикации текстов исторических источников, в том числе перечисленных выше[20], так и исследования — научные монографии и статьи, краеведческие и биографические очерки, содержащие сведения об истории уральского крестьянства, о заселении крестьянами отдельных районов, о крестьянских родах и отдельных их представителях и т. д.
Свой вклад в расширение этой части источниковой базы родословий уральских крестьян вносит и эта книга.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. ГАСО. Ф. 6.: Верхотурский — 1800 (Оп. 3. Д. 1), 1801 (Оп. 3. Д. 3); Екатеринбурский — 1822 (Оп. 2. Д. 442), 1823 (Оп. 2. 444), 1827 (Оп. 2. Д. 455), 1838 (Оп. 2. Д. 479); Ирбитский 1800 (Оп. 3. Д. 345); Камышловский — 1809 (Оп. 2. Д. 432), 1822 (Оп. 2. Д. 443), Шадринский 1800 (Оп. 3. Д. 638).
2. Подробнее см.: Мосин А. Г. Исповедные росписи как исторический источник // Летопись уральских деревень: Тез. докл. регионал. науч.-практич. конф. Екатеринбург, 1995. С. 195-197.
3. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 5. Л. 181-269.
4. Там же. Л. 541-647.
5. Там же. Л. 270-314.
6. ТГИАМЗ. КП 12692.
7. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 697.
8. Тагильская слоб. 1665/66 — ТГИАМЗ. КП 12643; Ницынская слоб. ок. 1670 г.- ТГИАМЗ. КП 12631; Краснопольская слоб. 1670 г.- ТГИАМЗ. КП 12632.
9. 1679 г.- РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 487. Л. 121-280.
10. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1444.
11. Подробнее об имянных книгах см. следующую статью.
12. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 194, 605, 746, 748. Подробнее об этом источнике см.: Перевалов В. А., Коновалов Ю. В. Крестоприводные книги Верхотурского уезда XVII в. (проблемы изучения и публикации) // Культурное наследие российской провинции: История и современность. К 400-летию г. Верхотурья: Тез. докл. и сообщ. Всерос. науч.-практич. конф. Екатеринбург, 1998. С. 71-76.
13. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1524, 1525, 1528, 1539, 1608.
14. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1587, 1605, 1615, 1617; ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1; Оп. 2. Д. 72-76; Ф. 34. Оп. 1.Д. 1; Ф. 42. Оп. 1. Д. 90. Некоторые списки текста той же переписи 1719 г. содержат данные только о мужском населении (РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1587).
15. Пример см. в статье о родословии Мосиных.
16. Подробнее об информационных возможностях ревизских сказок см.: Подъяпольская Е. П. Ревизские сказки как исторический источник в XVIII-XIX вв. // Академику Б. Д. Грекову ко дню семидесятилетия. М., 1952. С. 311-321; Власова И. В. Материалы переписей населения XVIII — первой четверти XIX в. как источник для изучения сельского населения // Материалы по истории Европейского Севера. Северный археографический сборник. Вып. 1. Вологда, 1970; Черкасова А. С. Ревизские сказки как источник по истории формирования горнозаводского населения // Уральский археографический ежегодник за 1970 год. Пермь, 1971. С. 71-87; Шагапова О. М. Термины родства в ревизских сказках // Русская речь. 1979. № 2. С. 89-94.
17. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 899-901 (II ревизия); Д. 906, 908, 911 (III ревизия).
18. ГАПО. Ф. 111.
19. ГАСО. Ф. 179 (ревизских сказок); Ф. 24 (Уральского горного правления). В читальном зале архива имеется Межфондовый указатель ревизских сказок.
20. Вот лишь некоторые издания, содержащие публикации этих источников: Шишонко В. Пермская летопись с 1263-1881 г. Т.1-5. Пермь, 1881-1889; Акты исторические. Т.1-5. СПб., 1841-1842; Дополнения к актам историческим. Т.1-12. СПб., 1846-1875; Верхотурские грамоты конца XVI — начала XVII в. Вып. 1-2. М., 1982; Вкладные книги Далматовского Успенского монастыря (последняя четверть XVII — начало XVIII в.) / Сост.И. Л. Манькова. Свердловск, 1992; История Урала с древнейших времен до конца XVIII века: Сборник материалов и документов. Пособие для учителя. Екатеринбург, 1995.
Уральская родословная книга: Крестьянские семьи. Екатеринбург, 2000. С.313-316.
В соавторстве с А. Г. Мосиным