Рязанский драгунский полк

«

ст.1


К истории кавалерии.


“Рязанского полка драгуны” и Рязанский драгунский (Геринка) полк.




Вместо предисловия:


Русское войско до учреждения петровских полков



У Н.И.Иванова:


“… В 1686 году уже существовала в России часть регулярной армии: то был 7-ми тысячный корпус, составленный по повелению царя Алексея Михайловича, из рекрут, горожан и иностранцев. Воинский устав, взятый с Венгерскаго, издан был еще за сорок лет прежде, именно в 1649 году, с изображением воинских строев пеших и конных. По смотровым спискам годов 7162 и 7163 (1654 и 1655) означена уже строевая служба и писаны по чинам в рейтарских полках: полковники, полу-полковники, майоры, ротмистры, капитаны, порутчики, подпорутчики, прапорщики, квартирмейстеры, капралы, подпрапорщики, рейтары, трубачи, литаврщики и ротные писари. Первые три чина (штаб-офицерские) положено было единственно занимать офицерами из немцев. Регулярные конные полки рейтарские водворены были в южных губерниях в Малороссии, со времен Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. Кроме рейтар были еще роды кавалерии: строй гусарский, строй копейный, с делением на сотни (сотенная служба).


При преемнике Алексея Михайловича, Федоре Алексеевиче, устройство регулярных войск приостановилось; остававшиеся после предшествовавшаго царствования начатки их более и более были в пренебрежении, особенно ненавидели их стрельцы; и мало по малу, теряя дисциплину и добрую нравственность, регулярные развратились не менее самих стрельцов, прославившихся буйством и своеволием. Стрельцы же составляли войско привилегированное во всех отношениях: например, даже в начале царствования Петра Алексеевича простые стрельцы получали в год: жалованья по 7-ми рублей; ржи 12 четвертей (т.е. вчетверо больше чем нужно солдату) и овса 12 четвертей, на каждаго. Стрелецкие полки именовались во 1) по провинциям, напр. Псковские стр. полки, и во 2) каждый кроме того еще по имени полковника.


На каких основаниях служили в разсматриваемыя эпохи казаки в Poccии? По указу 1646 года, царя Алексея Михайловича, казаки: Донские, Волжские, Яицкие, Гребенские и Сибирские, а по присоединении (в 1654г.) Малороссии, также Малороссийские, Запорожские и Слободские, также Башкиры и Татары, будучи вызваны на службу в военное время, получали в течение онаго от казны жалование и провиант, отчего и войска эти именовались кормовыми….”.


Как мы видим, историки армии основное внимание уделяют РЕГУЛЯРНЫМ войскам, хотя простое сравнение численности их с численностью поместного войска позволяет понять, что основной русской воинской силой было войско ИРРЕГУЛЯРНОЕ — поместная конница, или поместное ополчение.


Служба в этой коннице была уделом “благородного” сословия. Несмотря на свой иррегулярный характер, многочисленная поместная конница, состоящая из потомственных воинов, была серьезной силой. Рейтен Фельс, посещавший Poccию при царе Алексее Михайловиче, в своих записках выражается так: “Войско Росийское, состоявшее из шестидесяти тысяч конницы, превосходством лошадей, богатством и великолепием оружия, одеяний, конской сбруи и палаток представляло прекраснейшее зрелище, которому подобнаго нигде в Европе найти невозможно”.


Правда, внешний вид на смотру, так сказать, “парадная” сторона поместной конницы не равнялись его высокой боеспособности.


Получить реальное представление о состоянии русского войска в период, непосредственно предшествующий созданию петровской регулярной армии, позволяет одно из “писем” Ивана Посошкова — “О Ратном поведении”


(публ.по книге: Посошков. “Сочинения”, изд.Михаила


Погодина. М.,1842, стр. 265—292, отрывок из его сочинения“О


скудости и богатстве”).


“…БОЯРИНУ ФЕДОРУ АЛЕКСЕЕВИЧУ ГОЛОВИНУ ПОДАЛ ИВАН ПОСОШКОВ 1701 г.


Донесение


Буде же тебе государю и сие мое расположение о уборе ратного дела изнесено; аще и вся многократнее тебе государю известна суть, обаче да зришь и мое предложение. Мне, государь, тако ся мнить, что в начале за помощью божиею надобно ружье огнестрельние доброе и ковано из мягкова железа, якоже и выше рекох, и чтоб они были нутром чисты и цельны; такожде и пушки нутром прямы и чисты, то будут оне и к стрельбе цельны; и ядры были круглы и гладки, и в пушку б с понуждением их забивать, а не на закат пускать; порох бы пороховшики делали добрый и яркой, и селитру в него клали литрованную, чтоб он на службе не отсыревал и гущею не становился; и солдаты б были смелые, из ружья стрелять умелые; и пушкари б могли хотя по аршинной цели убивать; и весь служивый люд пищею и одеждою и всяким довольствием был бы награжден, чтоб он с радостию за великого государя готов был умереть; и никогда б они своих русских людей не грабили и не обижали; чтоб всяк за них богу молил, а не клял; чтоб они были по-евангельски своими оброки довольны, чем пожалованны. Такожде и у конницы надобно, чтоб были в начале кони добрые и кормом довольные, и ружье б у них было доброе ж и цельное; и скачучи на кони заряжати и в цель стрелять умели бы; сабли были б стальные, а не из простого железа кованы; чтоб оне были острием против доброго ножа, копья и были подобно бритве, а древки б твердыя; и присадка б была твердая ж; и кто с ним ездит, владеть бы им умел; и сами б они пищею и одеждою и всякими потребы довольны; и полководцы б у пеших и у конных были самые добрые и свидетельствованные люди, и к смерти нестрашливые. А естли, государь, прежния службы вспомянуть, и те службы, бог весть, как они и управлялися: людей на службу нагонят множество, а естли посмотришь на них внимательным оком, то, ей, кроме зазору, ничего не узришь. У пехоты ружье было плохо и владеть им не умели: только боронились ручным боем, копиями и бердышами, и то тупыми, и на боях меняли своих голов на неприятельскую голову по 3 и 4, и гораздо больше, а хорошо б то, чтоб свою голову хотя головы на три неприятельские менять. А естли на конницу посмотреть, то не то что иностранным, но и самим нам на них смотреть зазорно; в начале у них клячи худыя, сабли тупыя, сами нужны и безодежны, и ружьем владеть никаким не умелые. Истинно, государь, я видал, что иной дворянин и зарядить пищали не умеет, а не то, что ему стрелять по цели хорошенько. И такие, государь, многочисленные полки к чему применить? Истинно, государь, еще и страшно мне рещи, а инако нельзя применить, что не к скоту; и егда, бывало, убьют татаринов дву или трех, то все смотрят на них, дивуютца и ставят себе то в удачу; а своих хотя человек сотню положили, то ни во что не вменяют.


Истинно, государь, слыхал я от достоверных и не от голых дворян, что попечения о том не имеют, чтоб неприятеля убить; о том лишь печется, как бы домой быть; а о том еще молятся и богу, чтоб и рану нажить легкую, чтоб не гораздо от нее поболеть, а от великого государя пожаловану б за нее быть; и на службе того и смотрят, чтоб где во время бою за кустом притулиться; а иные такие прокураты живут, что и целыми ротами притулятся в лес или в долу, да того и смотрят, как пойдут ратные люди с бою, и они такожде будто с бою в табор приедут.


А то я у многих дворян слыхал: “Дай де бог великому государю служить, и сабли из ножен не вынимать”. И по таким же словам и по всем их поступкам не воины они! Лучши им дома сидеть, а то нечего и славы чинить, что на службу ходить.


А естли, государь, по твоему радению великий государь изберет себе прямых воинов, бранных, и научит, якож я в примерном своем письме выше изрекох, или вяшше того, как о том господь бог его наставит, то весь прежде бывший зазор отыметца от нас и будут и нас в люди почитать, и на войнах станут наших страшитися.


Как, государь, воинство бранное изберется и всякому делу служивому изучитца, то хорошо б, государь, и главному их делу научить, чтоб они всегда в сердцах своих страх божий имели; понеже и писание повелевает воину быти святу и житие иметь чистое, паче иноков, потому чтоб воин готовитца к смерти и пред нелицеприятным судию стать.


А в Кормчей книге, в законе царя Константина, написано: воину, исходящу на брань, подобает хранитися и от всех неприятзненых словес и вещей, мысль же свою к богу имети и молитвы творить, и обет творити о брани, а не то что всячески сквернословить и неправды чинить.


И естли, государь, к доброму ружью, и к доброму убору, и доброму воинскому учению и духовное лицевое устроение будет, то яве, что бог призрит нас наипаче милостивым своим оком; а за призрением и вспоможением божиим наши русские воины прославятся паче окрестных государств, да малыми людьми проженут врагов своих многих.


Писавший Ивашка Посошков, главу свою под ноги твоя подносит. И о всех прегрешениях недознанных и сумлительных прощения просит.


И желает под кровом твоим благоприкровенным жити. И за то верне пред всеми людьми достойне тя блажити…”.


По мнению как отечественных, так и западных наблюдателей конца 17 века, русская армия значительно уступала в боеспособности армиям иностранных государств, где регулярная армия была создана уже в 15-16 веке. Как написано выше, попытки военной реорганизации предпринимались уже Алексеем Михайловичем и Федором Алексеевичем.


Но в годы их царствований подавляющее большинство дворян продолжали служить, как потом будет сказано, “прежние дворянские службы”, в поместном войске.



ПРЕЖНИЕ ДВОРЯНСКИЕ СЛУЖБЫ:


“РЯЗАНСКОГО ПОЛКА ДРАГУНЫ”



“…Драгуны — посаженная на коней пехота; кавалерия, приученная к


бою в пешем строю. Часть регулярной армии” (из краткого словаря


военных терминов.



Взятое мною в качестве эпиграфа определение сразу подразумевает


некоторую двойственность задач и структуры драгунских частей. Об истории рода войск (кратко) — см. в словаре к разделу.



Я попытаюся рассмотреть процесс изменения принципов организации русского войска на примере частей, формировавшихся из рязанских дворян. На основании анализа более чем 150 “сказок”, “промеморий” и послужных списков служилых рязанских Григоровых конца 17- середины 18 века получается следующая картина.


В середине 17 века практически все рязанские “городовые” дворяне писались в один полк (например, в полк боярина и воеводы Глеба Васильевича Морозова в 1640-м, в полк боярина и воеводы Дмитрия Салтыкова в 1652-м и т.д.). Это было пока еще классическое поместное войско, со всеми его атрибутами: сезонностью службы, отпусками, службой “даточных” людей вместо дворян, убавками земельного оклада “за нерадение” и “за нети” и т.д.


В 1680 году практически все рязанские “городовые” дворяне были записаны в полк думного дворянина Венедикта Андреевича Змиева (*). Подавляющее большинство служивших в нем были рязанцы, и в своих “сказках” полк они называли “Рязанский”. Но это не было официальным названием полка!


И в Смотренном списке, и в “Разборной десятне” напротив имен дворян уже, как правило, находим приписки: “в рейтарах” или “в рейтарах в начальных людях”.


(*) Надо сказать, что Венедикт Змиев, не будучи по рождению “высокородным”, не имея боярского чина, был однако талантливым военачальником и организатором (и надо сказать, все его таланты не проявились бы, не будь он к тому же и искусным царедворцем).


И, как в русской дипломатии 17 века совершил качественный прорыв Ордин-Нащокин, так в военном строительстве (массовом, а не “показушном”) — Венедикт Змиев.


А в “сказках” Григоровых о своих прежних службах в составе полка за эти годы встречаются фразы: “в драгунах” или “в Рязанского полка драгунах”(*), а также “в копейщиках”. И Он ни в коем случае не соответствует петровскому Рязанскому драгунскому и не является его предшественником. Служба в Змиевском полку относилась при возведении в новые чины полковой службы к “прежним дворянским” и так и шла новопроизведенным офицерам в “полузачет”. “В драгунах” и “в копейщиках” не означают, что полк Змиева был составлен из пехоты и кавалерии. И те, и другие — посаженная на коней, мобильная пехота. Но одна часть — обученные для дальнего боя стрелки-драгуны, а другая — вооруженные пиками (копьями), предназначенные для защиты стрелков от рукопашной — копейщики. Венедикт Андреевич в разработке тактики огнестрельного боя значительно опередил свое время!


В 1692 году Григоровы Михайловского уезда (“охотниками”), а также Григоровы — потомки Ивана Гневашова из с.Вольяшева Окологородного стана (стрелецкие начальники — по долгу службы) — служат в качестве “ начальных людей” в полку полковника Ивана Цыклера на Волуйках.


(Цыклер оказался замешан в стрелецком заговоре. Все его подчиненные так или иначе пострадали, в лучшем случае, были отставлены).


Остальные рязанские Григоровы за этот период указывают место службы по-прежнему: “Рязанского полку в рейтарах (драгунах)”.


Далее картина выглядит следующим образом.



Служба дворян, ранее приписанных к Рязанскому полку,


В ПОЛКАХ НОВОГО СТРОЯ


Указ о сформировании Регулярной Армии последовал сразу после уничтожения Петром 1 стрелецкого войска — 8 ноября 1699г. Новосформированная на основании этого указа Армия состояла из 27 пехотных и 2 драгунских полков, разделенных на 3 дивизии — генералов Головина, Вейде и Князя Репнина (кроме этого существовали уже прежде Преображенский и Семеновский полки).


Новые, учрежденные после 1700 года Петром 1 рейтарские и драгунские полки, несмотря на прежние наименования родов войск, имели от старых полков несколько коренных отличий.


Во первых, в новых полках рядовые и офицеры служили непрерывно и практически пожизненно, становясь действительно профессионалами.


Во-вторых, государство теперь брало на себя все заботы об экипировке, вооружении, питании воина, а в случае ранения или гибели – о “приличном” содержании его или его семьи. И поскольку теперь служить и т.о., содержать себя, смогли самые бедные дворяне и даже люди “разного звания”, служили они не “за страх, а за совесть.


В третьих, новые полки, в отличие от старых, были намного более управляемы и дисциплинированы (так как присягали и подчинялись уставу).


В четвертых, они ни на день не распускались и, как говорится, были “всегда под рукой”.



Столкновение под Нарвой многочисленного, но плохо вооруженного и обученного русского войска с прекрасным регулярным шведским войском, которое оставил в наследство Карлу Х11 его отец, подтвердило необходимость ускорения военной реформы. Из-под крепости в порядке, сохранив оружие и знамена, отступили только полки “нового строя”.


Вскоре, “с целью дать лучшее образование армии”, на русскую службу был приглашен фельдмаршал Римско-Императорской службы Огильви, который предложил единообразное для всех полков устройство (попросту — штатное расписание), “высочайше апробованное 12 октября 1704 года.


В соответствии с этим расписанием в кавалерии положено было полкам состоять из 12 рот в числе 1239 человек (“…однакоже из хроники полков видно, что они никогда не имели этого состава, но почти всегда формировались в 1000 человек, с разделением на 10 рот (драгунских фузелерных), к которым в 1705 году прибавлена еще одна гренадерская…” (у Н.И.Иванова).



В новых, регулярных полках рязанские дворяне Григоровы были распределены следующим образом (личные их желания теперь уже не играли почти никакой роли).


Те, кто в “прежних” полках служил в “копейном строю”, были зачислены в пехотные полки (как правило, это были выходцы из беднейших семей). Те, кто были побогаче и прежние службы служили в драгунах и рейтарах, в “новых” полках записаны в кавалерию.


Вольяшевские Григоровы


— из бывших копейщиков — в Преображенский, Азовский, Кексгольмский, Рязанский пехотный полки;


— из бывших рейтар — в Троицкий, Архангелогородский, Рязанский драгунские (из последнего часть переведена в Киевский и Московский драгунские полки, а по учреждении Конной гвардии — наиболее обеспеченные служили в гвардейской кавалерии).


Конечно, с середины 18в. эти закономерности не всегда так четко прослеживались, но в начале 18-го — почти как правило.


Из Вольяшевских Григоровых-гвардейцев подавляющее большинство служили в Лейб-гвардии Преображенском полку, единицы в Лейб-гвардии Конном, и ни одного — в Лейб-гвардии Измайловском (*).


Михайловские Григоровы распределились так:


— из бывших копейщиков (их — меньшинство) — все в Азовском пехотном полку;


— из бывших рейтар — в Каргопольском драгунском (практически все) и несколько в Псковском драгунском полку.


Почему-то почти все михайловские Григоровы-гвардейцы служили в Измайловском полку (единицы — в Лейб-гвардии Конном, и ни одного — в Преображенском).


Нужно сказать, что традиции службы в Измайловском, Преображенском и Каргопольском драгунском полках впоследствии соблюдались в семьях на протяжении столетий; в отношении же службы в остальных полках этого сказать нельзя.


Любопытная метаморфоза произошла с осевшими в Москве потомками начальников Коломенских стрельцов, также родом из Вольяшево. После пары поколений “неопределенности” они отдаляются от армии и начинают служить либо в “экзекуторских должностях”, либо в Московской милиции (теперь в КГБ).



РЯЗАНСКИЙ ДРАГУНСКИЙ ПОЛК



Наконец мы переходим ко второй теме статьи — истории Рязанского драгунского полка. Рязанский драгунский — один из старейших полков армейской кавалерии, созданных по приказу Петра 1 и стоявших у истоков его армии. Ни полк, ни его преемник, к сожалению, не дожил до 1917 года. Он был расформирован в 1800 году Павлом 1 в ходе сокращения кавалерии. Но полк не исчез бесследно. В процессе своего существования он дал начало нескольким другим полкам, и успел много послужить России.


Итак,


ФОРМИРОВАНИЕ ПОЛКА.


“…Драгунский полк Николая Геринка (Геринга) сформирован в Смоленске в 1705 году из шляхты и личного состава рейтарского полка Григория Дмитриевича Равданского (Рыдванского) и драгунских полков Самуила Станкевича и Григория Сухотина… с 1708 года Рязанский драгунский…” (см. в “Полки Петровской Армии. Краткий справочник” Рабинович, М.1977г.).


То есть, старшинство полка нужно считать не с 1705 года, а с года формирования полков Рыдванского, Станкевича или Сухотина. Старейший из них – полк Рыдванского. Этот полк был сформирован в 1699 году и вначале — как рейтарский. Первым его командиром был стольник и воевода Федор Протасов. С 1700 года полк назывался “стольника и полковника Григорья Дмитриевича Рыдванского”. Формировался он в Смоленске “из рейтар, копейщиков, грунтовых казаков(*) и служилых людей сотенной и полковой службы Смоленского разряда…”. В течение первого года полк охранял Смоленский рубеж, в 1700 году воевал под Нарвой, в 1701 под Репниной мызой, в 1702 году под мызой Эверст. В 1704 принимал участи в действиях у Друи и Быхова, а в 1705 году был расформирован, и служившие в его рядах люди влиты в состав драгунского полка Геринка.


Два других полка – “донора” — моложе. Полки полковников Самуила Станкевича и Григория Сухотина были сформированы в 1703 году “из рейтар, копейщиков и грунтовых казаков Смоленского разряда”. В 1704 году полком Станкевича временно командовал инженер-подполковник де ля Патриер, затем – снова Станкевич. В 1704 году – оба полка воюют у Друи и Быхова, в 1705 расформированы и люди влиты в состав Рязанского драгунского.


Напомню штаты драгунских полков тех лет, и табельное их вооружение и снаряжение.


Армейский драгунский полк должен был, по замыслу Огильви, состоять из 12 рот, всего ок. 1200 человек (чаще было 9 рот фузелерных и 1 гренадерская, и число чинов — 1077 и лошадей 1030, с 1711г. -в 10 ротном полку 1327 чинов и 1300 лошадей). Вообще, драгуны были устроены по образцу шведских — Петр 1 не зря называет шведов своими учителями.


Офицеров в 10-ротном полку должно быть: 3 штаб-оф.( 1 подполковник, 1 премьер- майор и 1 секунд-майор, но мог быть майор один) и 32 обер-оофицера (капитанов 9-10, порутчиков 10, прапорщиков 10, 1 квартермистер и 1 адьютант), 40 унтер-оф., 60 капралов, 1 литаврщик, 2 трубача, 10 гобоистов. 20 барабанщиков, а также — 34 нестроевых чина, 31 мастеровых, 100 извозчиков и 94 деньщика.


Вооружение и снаряжение драгун: ружье(*) для пешего и пистолет и палаш — для конного строя; кроме того — у каждого из нижних чинов — по топору, лопате или кирке при седле, роговая натруска, лядунка (во вр. Петра 1 наз.берендейка) с ремнем и жестянкой для патронов, переметная сума (потом ее сменил чемодан), пистольная ольстра, седло с бушматом, попона с троком. Кроме того, у драгуна-гренадера полагалась гранатная сума с перевязью и фитильной трубкой. (*)Ружье вначале наз. фузеей, в Екатерининские времена — мушкетом, после 1810г. — ружьем.Фузеи вначале были без штыков, со вставным багинетом, который носился вместо шпаги; с 1708г.- фузея по шведскому образцу, со штыком).


Несколько отличалось снаряжение капралов, подпрапорщиков, каптенармусов, фурьеров и вахмистров: они не имели фузей, но взамен у каптенармусов — сума для раздачи запасных патронов, у фурьеров — ротные значки.


Одежда армейских драгун(окончательно установилась только к 1720 году, ранее была не единообразная, различного цвета у разных полков).


Итак: кафтан синий, воротник, обшлага и подкладка красные, камзол и штаны лосиные, сапоги с клапанами и шпорами, треугольная шляпа (ее сменила каска только в 1802г.)


ПЕРВЫЕ ГОДЫ


Командиром полка после погибшего в 1705 году Геринка стал полковник Густав Гейн. В 1706 году за что-то он был смещен с должности, а его место занял подполковник Чернцов. В 1708 году полк, как и все прочие бывшие “именные”, стал называться Рязанский драгунский.


(Содержание регулярных полков стоило казне больших денег. Вскоре после сформирования первых 20-ти полков Петр 1 переложил заботы по их содержанию на города центральных русских губерний. И “Рязанский” полк — не значит: “набиравшийся из рязанцев” или “стоящий в Рязани”. Просто расходы на его содержание были переложены на город Рязань).


(И в этом же году сформирован Драгунский Гренадерский полковника Андрея Семеновича Кропотова полк, который был составлен из гренадерских рот, влитых в его состав их 10 драгунских полков, в том числе — и из Рязанского драгунского. После нескольких реорганизаций и смены командиров Кропотовский полк с 1726 года и до самого конца Российской Империи существовал под именем Ревельского драгунского).


1709 год – год полковой славы. Рязанский драгунский прекрасно проявил себя в Полтавском сражении, действуя как в пешем строю, так и верхами; как в обороне, так и в нападении, и в числе других особо отличившихся полков был удостоен своих первых знаков отличия – знаков на шапки всем офицерам и “по золотому нижним чинам”(*).


Эти “золотые нижних чинов” предназначались для того, чтобы бойцы их потратили, а не для ношения в качестве наградного знака. Но часть драгун, сохранив монеты, проделали в них дырки и стали носить на одежде, как награду. Спустя примерно 15 лет двое старослужащих, уходя в отставку, отдали свои “знаки” капралу, а он, по своему разумению, — двум самым лучшим молодым бойцам. Офицеры, вероятно, зарождению традиции не препятствовали, и к Екатерининским временам уже все нижние чины, наравне с офицерами, законно носили “Полтавские” знаки.


В 1711 году – в Прутском походе, в 1712 году полк именовался драгунским, но действовал в пешем строю. (1713 год Рабинович указывает как год расформирования полка, но это не так, ибо тот же самый полк существует еще около 90 лет, но не как драгунский, а как конно-гренадерский, карабинерский, а потом кирасирский).


ДАЛЬНЕЙШАЯ ИСТОРИЯ


Во времена царствования Анны Иоановны Рязанский драгунский полк “начал двигаться по пути в гренадеры” — вместо 1 гренад.роты в полку было три. Вообще, назначение конных гренадер состояло в уничтожении и порче неприятельских орудий — для этого и полагались им в сумах по две ручные гранаты.


В 1756 году, уже при Елизавете Петровне, полк назвался “Рязанский конно-гренадерский”. В его штатной структуре, вооружении чинов и обмундировании практически ничего не изменилось — кавалерия продолжала свое существование, используя инерцию толчка, полученного от Петра 1. И уже серьезные проблемы в середине 18 в. были в русском конезаводстве, что приводило к снабжению армейских полков чересчур низкорослыми лошадьми (это потребовало даже специального постановления о непринятии в драг.полки лошадей ростом ниже 2 аршин и 1/2 вершка.).


В вооружении драгун с 1763г. произошли некоторые изменения — мушкет сменил длинный карабин, и стала возможна эффективная стрельба с седла. Обмундирование же претерпело разительные изменение за недолгое царствование Петра 111. Здесь — все прусское: покрой, разные цвета мундиров, косы, пудра, треуголки с железными каскетами. Многое из этого, как ни странно, сохранилось и при Екатерине — до 1786г., когда в армии вернулись к более удобной форме и экипировке.


В ее царствование полк именовался “Рязанский карабинерный”, состоял в 3 Смоленской дивизии и квартировал в Белой. Кое-что изменилось и в штатном расписании: полк делился уже не на роты, а на 6 эскадронов, и теперь в полку было 5 штаб- , 30 обер-, 30 унтер-офицеров, 42 капрала, 2 литаврщика, 12 трубачей, примерно по 30 нестроевых, мастеровых и извозчиков, 59 деньщиков; а всего — 1100 чинов и 907 лошадей (кроме того, полагались аудитор, лекарь, подлекарь, священник, берейтор и коновалы.


В это время (по спискам 1767 года) имена штаб-офицеров полка:


командир — полковник Владимир Полонский (в службе с 1741г., в наст. Чине с 1763г.), подполковник Князь Сергий Мещерский, премьер-майор — Давыд Гейзлер, секунд-майор — Петр Леонтьев.


ГОДЫ СЛАВЫ: С РУМЯНЦЕВЫМ И СУВОРОВЫМ


Имея во главе этих офицеров, полк в ступил в годы своей славы.


В 1770 году отличился с Суворовым при Кагуле и Туртукае, потом — при Рымнике. (Кстати, только в 1770 году, с одобрения Румянцева, драгуны впервые начали применять “пальбу с коня”, — до этого для стрельбы всегда спешивались).


На Кинбурнской косе вместе с тремя другими полками армейской кавалерии и двумя — казаков Рязанцы, атаковав с ходу турецкий десант, сбросили неприятеля в море и вернули потерянные орудия. (Кстати, сформированный в 1788 году Кинбурнский драгунский полк, в который спустя 12 лет при расформировании Рязанского полка была влита примерно 1/3 часть его офицеров и нижних чинов, был назван в честь этой победы).



У Н.И.Иванова в “Истории кавалерии”:


“…В кампанию 1788 года находились: а) в 80 т. Екатеринославской армии Потемкина (осада Очакова и охранение Крыма): кирасирский полк Екатеринославский; легко-конныхъ 11: Херсонский, Украинский, Елисаветградский, Изюмский, Полтавский, Ахтырский, Александрийский, Сумской, Ольвиопольский и Воронежский; казачьих полков 13. Из них на штурме Очакова участвуют в пешем строю: 1.000 человек конно-егерей из разных полков, 1.000 казаков и 50 охотников Елисаветградскаго легко-коннаго полка. Эскадрон же кирасир удачно подоспел на помощь ворвавшейся в крепость первой колонне, б) В Украинской армии Румянцева: кирасирский 1, Орденский; карабинерных полков 11: Киевский, Черниговский, Глуховский, Нежинский,Стародубовский,Рязанский, Тверской, Северский, Переяславский, Софийский и Лубенский; донских казачьих 6. —Из карабинерных: Глуховский, Нежинский и Софийский в эту кампанию участвовали в осаде и взятии Хотина.


В следующую кампанию 1789 года, армии соединились под общее начальство князя Потемкина. Кавалеpийские полки в них были: кирасирских 3: Лейб, Орденский и Екатеринославский; карабинерных 10: Рязанский, Лубенский, Черниговский, Стародубовский, Cеверский, Киевский, Нежинский, Глуховской, Софийский и Тверской; драгунских 2 (в Таврическом корпусе): С.-Петербургский и Кинбурнский; легко-конных (гусары) 14: Александрийский, Изюмский, Сумской, Mapиyпольский, Херсонский, Полтавский, Острогожский. Ахтырский, Павлоградский, Украинский, Константиноградский и Таврический; гусарские: Ольвиопольский и Воронежский; конно-егерских 3: Елисаветинский, Переяславский и Харьковский. Итого полков 33. Сверх того казачъих: Чугуевский-Передовой и Бугский; донскихъ 13.


Почти все поименованные полки имели дни своей славы и с честью разделяли труды славной армии. Но наиболее завидная доля досталась, без сомнения, находившимся весь этот год в отряде Суворова трем карабинерным полкам, под командою бригадира Бурнашева: Рязанскому (Шрейдера), Черниговскому (Поливанова) и Стародубовскому (Миклашевскаго).


Во 1-х, они участвовали в решительной победе союзно-австрийскаго (принц Кобургский) отряда над Турецкой армией при Фокшанах (19-июля), — быв свидетелями-сотрудниками знаменитаго Карачая (австрийский гусар, тогда генерал-майор). Во 2-х, два месяца спустя (11-го сентября) те же полки с Суворовым и принцем Кобургским в числе всего 25 тысяч человек, в три последовательные приема (сражение продолжалась буквально от зари до зари) наголову разбивают 100 т. турецкую армию при речке Рымнике, обезсмертившей таким образом имя графа Рымникскаго. Турки, в этот памятный день, оставили 20 т. человек на поле сражения.—Вот несколько эпизодов иэ этого дела, характеризующих действия нашей конницы того времени:


Когда Суворов усиленным переходом от Бырлада (из-за 60 верст) спешил на помощь Пр. Кобургскому, у переправы через р.Серет прибрежья оказались до того затоплены дождями, что австрийские понтонеры не могли навести понтоннаго моста, и навели его в 14-ти верстах выше; артиллерия и пехота вынуждены были сделать еще 28 верст лишних, чтобы переправиться по мосту и придти на соединение; но три наши карабинерные полка, 2 донские и 800 арнаутов, не останавливаясь, перешли через реку с топкими берегами вплавь.


В делах при Рымнике наша и австрийская пехота сражалась в двух-батальонных каре, постоянно сохраняя строй шахматно, в две линии; что же касается кавалерии, то как наша, так и австрийская (гусары и драгуны, всего 30 эскадронов), перед началом дела всегда строились в третьей линии, позади каре.


Самое начало дела (против авангарднаго лагеря Турок) ознаменовано тем, что Рязанский и Стародубовский полки, вместе с одним дивизионом австрийских гусар, не могли быть остановлены, в наступлении своем, даже глубоким оврагом, под выстрлами перешли его, тотчас жe врубились в турецкия полчища и овладели с тылу неприятельским лагерем. Приведенные этим в смятение Турки, под натиском пехоты, бежали к Рымнику.


Черниговские карабинеры и гусары — Барко (Австрии), на левом крыле, смело врубаются в 5 т. толпу спагов (конных).


Вся наша кавалерия и часть австрийской горячо и успешно атакуют, в карьер, линию недоконченных окопов лагеря и врываются въ лагерь. Полковник Миклашевский, с своим Стародубовским полком врубился первый в турецкия »

1 comment for “Рязанский драгунский полк

    --->
  1. Здравствуйте. С 16 февраля 1727 г. Московский драгунский полк стал именоваться Рязанским драгунским полком,а 13 ноября 1727 г. опять Московским.В это время он входил в состав » Низового корпуса » на Кавказе.Есть даже изображение штандарта с рязанской символикой .Вы можете прокомментировать этот факт? С уважением Сергей.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *