Тем, кто достаточно давно занимается генеалогическими исследованиями, хорошо известно, насколько отличаются по точности информации устная семейная традиция и данные архивных документов. Практика показывает, что недокументированная информация, глубже ста лет, доверия, как правило, не внушает.
К сожалению, исследователи не всегда учитывают, что и документы хранят зачастую не современную информацию, а сведения, записанные много лет спустя после событий. Солидный возраст этих документов усиливает доверие к ним, но, к сожалению, не гарантирует достоверности их содержания.
Наиболее показательны в этом плане родословные росписи российских дворянских родов, составленные в конце XVII – XVIII вв. Они часто не подвергаются исследователями критическому анализу, что в конечном итоге порождает массу генеалогической литературы малодостоверного содержания.
У исследователей населения Среднего Урала большим доверием пользуется литературное наследие Д. Н. Мамина-Сибиряка. При этом не учитывается, что Мамин-Сибиряк не был историком и не работал в архивах. Его произведения имеют скорее характер публицистики со всеми присущими этому жанру особенностями. Поэтому надо отличать описание того, что писатель наблюдал лично, от записанных им семейных преданий, которые и в девятнадцатом веке не отличались точностью сведений.
Примером некритического подхода к подобной информации можно назвать исследование об известных нижнесалдинских металлургах Шалаевых. Д. Н. Мамин-Сибиряк в художественном произведении «В глуши» приводит сведения о родоначальнике семьи. По его словам, Федор Григорьевич Шалаев приехал в Нижнесалдинский завод из деревни Шалайки из-под города Перми[1]. Эту версию, доверившись авторитету известного писателя, повторили недавно при издании брошюры о династии Шалаевых[2]. Обращение к ревизским сказкам демидовских заводов показывает, что Шалаевы были переведены Демидовыми из деревни Дубровы села Успенского (Городище тож) Царевосанчурского уезда Казанской губернии. Отчество Федора Шалаева было не Григорьевич, а Степанович, и представлял он уже третье поколение семьи в Нижнесалдинском заводе[3]. Родственные отношения внутри семьи также показаны недостоверно с точки зрения генеалогии, хотя, возможно, соответствовали какому-то замыслу автора.
Можно также упомянуть и крайне неудачное исследование по семье екатеринбургских купцов Рязановых, в котором также некритично использованы сведения Д. Н. Мамина-Сибиряка.
Но необходимо отметить, что и прямая архивная информация не всегда достоверна. Многие исследователи, например, замечали несоответствия возрастов в метрических записях о смерти и бракосочетаниях. Для документов XVII – начала XVIII веков возраст – вообще величина условная. Но здесь речь идет о неточностях, вызванных пренебрежением к данной информации или просто неаккуратностью делопроизводителей.
В архивных документах встречаются и примеры намеренной фальсификации сведений о себе или своей родне. С такой ситуацией столкнулся В. И. Байдин, недавно опубликовавший результаты исследований о происхождении Кирши Данилова[4]. Конечно же, это был не единственный случай.
Явную фальсификацию содержат дркументы 50-х гг. XVIII в. о родоначальнике известной нижнетагильской семьи Худояровых – Андрее Степановиче. Сравним сведения двух допросов.
В 1756 г. Андрей Степанович показал: «С прежняго ево жилища сведен он помянутою ево матерью на здешней Нижнотагильской покойного Демидова завод назат тому от сего времени тринатцать лет, то есть в 1742-м году, при котором и поныне живет и находится в простых заводских работах. У него ж Степанова при здешнем заводе имеется по жене ево ему дядя родной Федор Иванов сын Тулупов. И что он ему подлино дядя, в том на него шлется. Да сверх того и посторонние здешняго завода жители Иван Иванов сын Морозов, Михайло Дмитриев сын Веретенников об оном их свойстве знают, в чем и на них шлется ж.»[5]
Три года спустя, в допросе 1759 г., тот же Андрей Степанович показывает, что мать его умерла до его прихода на завод в деревне Татаркиной под Балахной[6]. Родителями его жены Феклы Лукиничны названы Лука Федоров и Евдокия Никифорова[7]. Уже это показывает, что Федор Иванович Тулупов не мог быть его жене родным дядей. Кроме того, Андрей Степанович прямо говорит об отсутствии родственников на заводе: «При оном Нижнотагильском, так и при прочих означенного Демидова заводех, прежде и после ево с прежняго жилища сшедших родственников и свойственников никого нет и наперед сего не бывало»[8].
То, что Тулупов не родня жене Худоярова, вытекает и из сведений о местах их прежнего жительства. Отец Феклы – рыболов пригородка Плеса[9]. Тулупов же, согласно переписи 1732 г., — монастырский крестьянин деревни Сизевой Ярославского уезда[10].
Очевидно, что в допросе 1756 г. Андрей Степанович изрядно поднаврал. При этом его неправду готовы были подтвердить три человека, хотя раскрытие лжесвидетельства грозило серьезными последствиями – каждый допрос заканчивался фразой: «Все сказал сущую правду и ничего не утаил, и за то б повелено было учинить с ним по указом, чему будет достоин». Не сравнив показаний 1756 г. с допросом 1759 г. трудно было бы заподозрить недостоверность сведений. Что же заставило Худоярова лгать самому и вовлекать в это других?
Чтобы понять это, необходимо учесть назначение допроса 1756 г. Он проводился в рамках свидетельствования населения демидовских заводов в связи с указом о вечнооотданных 1755 г. и касался непосредственно большой группы мастеровых, зачисленных на заводы по ревизии 1745 г. По указу от 14 марта 1746 г. к Демидовым могли быть зачислены только люди, соответствовавшие определенным условиям, в первую очередь те, чьи близкие родственники уже значились в заводских переписях прежних лет (1722, 1732, 1738, 1739, 1742 гг.). Кроме них зачислялись также «не помнящие родства» и незаконнорожденные. Тех, кто не попадал в означенные категории, из ведомства Демидовых исключали.
Андрей Степанович не мог записаться ни в «непомнящие», ни в незаконнорожденные, так как в ревизии 1745 г. указал свое место рождения и социальную категорию – посадский пригородка Плеса Костромского уезда[11]. Оставалось «найти» родню, жившую на заводах до 1745 г. Отсюда и появился Ф. И. Тулупов с труднопроверяемой степенью родства – «дядя родной по жене».
В 1759 г. допросы проводились в связи с разделом демидовского наследства, и нужды в фальшивых родственниках не возникало. Поэтому сведения допроса 1759 г. и более подробные и более достоверные.
Но если сведения допроса 1756 г. бесполезны для генеалогов, они остаются интересными для других исследователей истории семьи Худояровых. Родственником им Тулупов не являлся, но, безусловно, был с ними прочно связан. Иначе бы они не осмелились использовать его имя для ложного свидетельства. К близким знакомым Худоярова относились, конечно, и названные в качестве свидетелей Морозов и Веретенников. Таким образом, установленный факт лжесвидетельства позволяет установить людей из ближайшего дружеского окружения Худоярова. А таких сведений для XVIII в. не содержат ни ревизские сказки, ни формулярные списки. (Дружеские связи в XIX в. выявляются через метрические записи – восприемники при рождении и свидетели при венчании).
Все вышесказанное еще раз призывает исследователей не ограничиваться единственным найденным источником, а постоянно искать дополнительную информацию, независимую от уже имеющейся. Только такой подход позволяет надеяться выявить как неточности так и заведомо искаженную информацию, что в конечном итоге даст более достоверный результат исследования.
[1] Мамин-Сибиряк Д. Н. В глуши // Детский отдых. № 1, 1896; Собрание соч. Т.11.
[2] Шалаевы. Династия уральских металлургов. Документальные материалы / Сост.: Мартынова В. Н., Владимирова М. Г. Екатеринбург, 1997.
[3] ГАСО. Ф.643. Оп.1. Д.101. Л.46 об.; Д.245. Л.71 об.-72 об.; Д.316. Л.62-62 об.
[4] Байдин В. И. Идентификация Кирши Данилова на Урале // Материалы 1-й Уральской родоведческой научно-практической конференции (15-16 ноября 2001 г. Екатеринбург). Екатеринбург, 2003. С.156-160.
[5] ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1505. Л.293.
[6] ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1618. Л.216.
[7] Там же. Л.216 об.
[8] Там же. Л.217.
[9] Там же. Л.216 об.
[10] РГАДА. Ф.248. Оп.1. Д.1504. Л.305.
[11] ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1172. Л.82 об.
Материалы III Уральской родоведческой научно-практической конференции. 14-15 ноября 2003 г., Екатеринбург. Екатеринбург, 2007. С.23-26.