Сведений об истории коренных народов Урала до прихода русских сохранилось крайне мало. Но и эта скудная информация позволяет судить о наличии у них родословной культуры.
Сибирские летописи и среднеазиатские родословные источники донесли до нас генеалогию сибирских ханов и соперничавших с ними князей Тайбугиных[1].
Сохранились родословия (шежере) башкир, включающие в себя перечисления десяти и более поколений[2].
Известны и родословия сибирских сейидов – потомков пророка Мухаммеда, имевших значительный духовный авторитет у мусульман[3].
Подобных памятников манси (вогулов) и хантов (остяков) не сохранилось, но наследственный характер власти у этих народов также позволяет предположить развитую генеалогическую культуру.
Русские родословия в Сибири появляются практически с момента прихода первых русских людей. Сибирская летопись приводит родословие рода Ермака, якобы написанное им самим, что позволяет относить начало русской генеалогии на Урале к концу XVI в. Но подлинность родословия сомнительна – скорее, это образец сочинительства XVIII в.[4].
Но можно не сомневаться, что служилым людям в Сибири, как и в центральной России, время от времени приходилось заниматься доказательством «честности» своего происхождения – местничеством. Памятником такого разбирательства является родословие, представленное в 1638 г. знаменитым землепроходцем Василием Даниловичем Поярковым. В нем подробно рассказывается о службе четырех поколений, о происхождении семьи из тверского рода Ресиных и об отсутствии родства с однофамильцами Поярковыми-Квашниными[5].
В целом дворянские родословные на Урале, как и во всей России, отслеживались соответствующими центральными учреждениями (Разрядный приказ, Палата родословных дел, Герольдия), а с 1785 г. – губернскими и уездными дворянскими депутатскими собраниями[6].
8 апреля 1785 г. императрицей Екатериной II была подписана «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства», закрепляющая за дворянами ряд привилегий[7]. На Урале к тому времени насчитывалось несколько десятков семей бывших детей боярских, утративших служилый статус. Некоторые из них решили его восстановить. Примером этого служит дело о признании в дворянстве Ежовских – семьи шляхтичей, перешедших на русскую службу и поверстанных по Верхотурью в 1667 г.[8], окрестьяниных в начале XVIII веке и переведенных для работы на Березовские золотые промыслы в конце XVIII века. В 1814 г. они подали прошение о признании в дворянстве[9]. К прошению были приложены выписки из документов конца XVII – начала XVIII вв., свидетельство о восстановлении в дворянстве в 1794 г. их дальнего родственника и «родословный лист роду польскаго шляхты Ежевскаго», включающий шесть поколений.
Представители недворянского населения Урала тоже оставили следы своей родословной культуры XVIII – XIX вв.
В ГАСО сохранилось прошение Бабайловых, приписанных к демидовским заводам крестьян Краснопольской слободы (середина XVIII в.). Бабайловы, рассчитывая занять более престижное положение, приводят сведения о членах своей семьи, занимавших в течение долгого времени мелкие служилые должности в слободах Верхотурского уезда. Они не только сумели перечислить своих предков до начала XVII в., но и подкрепить эту информацию ссылками на документы[10].
Около 1782 г. крепостной управитель имениями Голицыных в Пермской губернии Иван Иванович Варакин составил родословие, охватывающее пять поколений его семьи. Целью И. И. Варакина являлось доказательство независимости его предков и незаконное причисление его отца в крепостные к Строгановым. Поэтому родословие включает не только даты из истории семьи, но и цитирует царские указы[11].
В старообрядческих кругах Урала в XVIII – XIX вв. создавались исторические сочинения, именуемые «родословиями». Но речь шла не о генетическом родстве, а о преемственности духовного лидерства старообрядческих общин[12].
Образцом родословия непривилегированных слоев населения первой половины XIX в. является «Родословная семьи Харитоновых, составленная Яковом Васильевичем Харитоновым в 1825 г.», охватывающее восемь поколений. Составитель принадлежал к верхушке екатеринбургского купечества. Фактически родословие доведено до 1831 г. Из текста видно, что основным источником являлась устная информация родственников. Из документов для составления были привлечены главным образом поминальные записи. Поэтому у многих персонажей родословия указаны день и месяц рождения (смерти), но не указан год. Данное родословие собственно и являлось своеобразным семейным поминальником, то есть имело сугубо религиозное назначение. Последнее обстоятельство исключает какие-либо амбициозные фантазии со стороны составителя[13].
Этого нельзя сказать о родословной екатеринбургского же купца Гаврилы Гавриловича Казанцева, составленной в 1881 г. Здесь изначально преследовался политический интерес лидеров раскольнических общин подкрепить свое право на лидерство «благородностью» происхождения и давней традицией. Поэтому предком Казанцевых назван некий стрелецкий полковник, бежавший на Урал в 1689 г. после знаменитого стрелецкого бунта. В действительности Казанцевы – выходцы из нижегородских крестьян. Применение купеческой семьёй подобной родословной легенды полностью соответствует традициям русской дворянской генеалогии. К сожалению, к сведениям родословца Казанцевых Д. Н. Мамин-Сибиряк и некоторые современные исследователи уральского купечества подошли некритично, основывая свои выводы исключительно на его показаниях[14].
Но не только купечество знало своих предков. В краеведческом музее Нижнего Тагила сохранилось «Родословное дерево мастерового Луки», составленное в 60-х гг. XIX в. Схема охватывает семь поколений семьи от родоначальника Павла, пришедшего на демидовские заводы в 1725 г.[15]. Исследования показали, что это схема семьи Челышевых, вечноотданных Выйского завода[16]. Отсутствие сопроводительного документа оставляет вопрос назначения схемы невыясненным.
Приведенные примеры показывают, что представители непривилегированных сословий Урала знали историю своих семей на пять-шесть поколений и при желании могли подкрепить эти знания документально. Но отражение этой информации на бумаге с последующим включением в делопроизводство и сохранением в архивах случалось, очевидно, крайне редко, чем и обусловлена немногочисленность соответствующих архивных документов.
Составители всех вышеприведенных родословий преследовали сугубо практические цели. Первым человеком на Урале, занимавшимся генеалогией из чисто исследовальского интереса, можно считать красноуфимского помещика Владимира Владимировича Голубцова (*1856 +1892), соавтора известного «Родословного сборника русских дворянских фамилий», чей архив отложился в фондах ГАСО. Круг родословных интересов В. В. Голубцова ограничивался дворянскими семьями.
Неоднократно публиковались родословия некоторых крупнейших уральских заводовладельцев, особенно Строгановых и Демидовых[17].
Характерной чертой дореволюционной уральской генеалогии является практически полное отсутствие местной печатной продукции. Все немногочисленные родословия уральских семей изданы далеко от Урала – в Москве, Санкт-Петербурге, Ярославле, Житомире и т. д.
В советское время генеалогии, за которой закрепилась репутация сугубо дворянской дисциплины, уделялось крайне мало внимания. Курс генеалогии на исторических факультетах ограничивался четырьмя учебными часами, немногочисленные генеалогические наработки применялись лишь как иллюстрация к социальным и экономическим исследованиям.
Но если историческая наука отдалилась от родословий, то частные краеведческие, зачастую самобытные, изыскания в этом направлениии продолжались. Особым явлением стало составление производственных (рабочих) династий. Результаты этих исследований изредка освещались в местной прессе и частично отложились в экспозициях заводских и школьных музеев.
Составлялись и другие родословия, информация которых не выходила из узкого круга родственников и зачастую пропадала бесследно. Но некоторые из этих наработок сегодня служат отправной точкой и начальной базой для продолжения исследований истории этих семей.
Известным уральским краеведом, жителем города Заречного Аркадием Федоровичем Коровиным собрано большое количество генеалогической информации, из которой очень незначительная часть была напечатана. Тем не менее А. Ф. Коровину удалось уже в 1970-х гг. опубликовать несколько родословных материалов[18]. Тогда же работал над родословиями крестьян Долматовского района Курганской области Михаил Павлович Бирюков (брат известного краеведа Владимира Павловича Бирюкова)[19]. Его рукопись, хранящаяся в Курганской областной библиотеке, содержит таблицы 85 фамилий, прослеженных до 1710 г., а некоторые и дальше[20]. Но исследования Коровина и Бирюкова не послужили в свое время толчком к развитию уральской генеалогии.
В целом же издание генеалогической литературы на Урале в советское время было на том же уровне, что и до революции, то есть почти на нулевом.
Изменение ситуации произошло уже в постсоветский период.
Отсчет нового этапа развития генеалогии в Екатеринбурге (тогда еще Свердловске) можно начать с первой публичной лекции, проведенной Владимиром Яковлевичем Комарским 18 марта 1989 г. на собрании Общества русской культуры «Отечество». Демонстрировались 12 схем и таблиц, в том числе: восходящее родословие А. С. Пушкина, полное родословие Татищевых, потомство М. В. Ломоносова, семья крестьян Комарских (Курганская обл.).
30 октября 1990 г. в Свердловске была предпринята попытка создания первой генеалогической общественной организации – Екатеринбургского отделения Историко-родословного общества.
Но настоящий организационный прорыв состоялся в следующем, 1991 г.: 5 сентября в Свердловске было создано Уральское генеалогическое общество (УГО), а 27 октября в Перми организовалась Ассоциация генеалогов-любителей (АГЛ). 28 августа 1992 г. был подписан Учредительный договор Центра генеалогических исследований (ЦГИ, зарегистрирован 24 сентября того же года), издающего журнал «Историческая генеалогия».
Общественная инициатива на первых порах принадлежала генеалогам Перми, сумевшей собрать в рядах АГЛ несколько сотен членов во многих городах России. Пермяки же организовали выпуск генеалогической литературы (первая книга вышла еще в 1990 г.[21]). АГЛ принадлежат первое методическое издание и первая публикация родословия уральской крестьянской семьи – Ельцыных[22].
К сожалению, АГЛ оказалась нежизнеспособной структурой. К настоящему времени она распалась на несколько групп, занимающихся коммерческой генеалогией. Одна из групп 20 декабря 2000 г. провозгласила создание местной общественной организации (клуба) «Родовед»[23]. Единственной организацией, афиширующей свою принадлежность к АГЛ, остается Южно-Уральское отделение (Челябинск). Последняя литература, вышедшая в Перми под маркой АГЛ, была издана в 1996 г.
Именно в 1996 г. в Екатеринбурге был подготовлен к изданию первый выпуск «Уральского родоведа» (вышел в свет весной 1997 г.). С 1997 г. публикация в Екатеринбурге генеалогической литературы происходит достаточно регулярно (пять выпусков «Уральского родоведа», семь выпусков «Сплетались времена, сплетались страны…», «Уральская родословная книга» и др.). Таким образом, центр уральской общественной генеалогии сместился в Екатеринбург. Лидерство Екатеринбурга подчеркивается также деятельностью ЦГИ и (с 1995 г.) исследовательского центра «Родовая память». Появились первые генеалогические сборники и в других областных центрах Урала – Челябинске и Кургане[24].
Нелишне отметить, что уральские историки вносят вклад не только в уральскую генеалогию. Статьи С. В. Конева о синодикологии подготавливают почву по широкому использованию синодиков в качестве источника генеалогической информации[25]. В декабре 2000 г. М. М. Бенциановым была защищена диссертация на тему «Государев двор и территориальные корпорации служилых людей Русского государства в конце XV – середине XVI в.», в которой широко привлекаются генеалогические сведения.
——————————
1. ПСРЛ. Т.36. М., 1987; Материалы по истории Казахских ханств. Алма-Ата, 1969.
2. Башкирские шежере. Уфа, 1960.
3. Миллер Г. Ф. История Сибири. Т.1. М., 1999. С.38.
4. Скрынников Р. Г. Сибирская экспедиция Ермака. М., 1986. С.172-173.
5. Первое столетие сибирских городов. XVII век. Новосибирск, 1996. С.79.
6. Русская генеалогия. М., 1999. С.86-99.
7. Там же. С.71-72.
8. Первое столетие сибирских городов… С.116-117.
9. ГАСО. Ф.25. Оп.1. Д.1547.
10. Сообщено М. С. Бессоновым.
11. Коновалов Ю. В., Конев С. В., Мосин А. Г., Бессонов М. С. Вараксины – древнерусская крестьянская семья на Урале // Уральская родословная книга: Крестьянские фамилии. Екатеринбург, 2000. С.86.
12. Валентин. Родословие часовенных Зауралья. Археографический обзор и текст // Памятники литературы и письменности крестьянства Зауралья. Т.II. Вып.2. Екатеринбург, 1993. С.3-18.
13. Свистунов В. М. История Каслинского завода 1745-1900. Челябинск, 1997. С.134-144.
14. Байдин В. И. Эволюция социально-культурного и бытового облика верхушки уральской буржуазии в конце XVIII – начале XX вв. (На примере семьи екатеринбургских куцов Казанцевых) // Уральский сборник: История, культура, религия. Екатеринбург, 1997. С.18-19; Агеев С. С., Микитюк В. П. Рязановы – купцы екатеринбургские. Екатеринбург, 1998; Коновалов Ю. В. Генеалогия или мифология? // Сплетались времена, сплетались страны… Вып.4. Екатеринбург, 1999. С.92-97.
15. Фонд письменных источников НТГМЗ. НВ-13442.
16. ГАСО. Ф.643. Оп.1. Д.1370. Л.174 об.-175.
17. Савелов Л. М. Библиографический указатель по истории, геральдике и родословию российского дворянства. Острогожск, 1898. С.111-112, 229-230.
18. Династия Язовых из села Некрасово // Уральские нивы. 1973, № 12; К родословной Д. Н. Мамина-Сибиряка // Первые Бирюковские чтения. Челябинск, 1974.
19. Бирюков М. П. Родословные крестьян села Першинского Долматовского района Курганской области. [Рукопись]. Свердловск, 1975.
20. Сообщено С. В. Трофимовым.
21. Онучин А. Н. Род Строгановых. Пермь, 1990.
22. Онучин А. Н. Твое родословное древо. Пермь, 1992; Панов Д. А. Опыт поколенной росписи рода Ельцыных. Пермь, 1992.
23. Генеалогический вестник. Вып.2. СПб., 2001. С.11.
24. Ветер времени. Челябинск, 1999; Зауральская генеалогия. Курган, 2000.
25. Конев С. В. Синодикология. Часть I: классификация источников // Историческая генеалогия. Вып.1. Екатеринбург, 1993. С.7-15; Часть II: Ростовский соборный синодик // Историческая генеалогия. Вып.6. Екатеринбург, 1995. С.96-111.
Материалы Первой Уральской родоведческой научно-практической конференции. 15-16 ноября 2001 г., Екатеринбург. Екатеринбург, 2003. С.5-9.